Предыстория
1. Подход к проблеме происхождения русского народа
Исторические корни русского народа уходят в глубокое прошлое. В то время как древние анналы содержат значительную информацию о русских племенах в девятом и десятом столетиях нашей эры, очевидно, что соответствующие группы их предков сплотились значительно раньше, по крайней мере, в сармато-готский период, а процесс их консолидации должен был начаться еще значительно раньше, в скифский период. В целом проблема этногенеза любого народа чрезвычайно сложна. Мы не должны подходить к ней в свете таких упрощенных традиционных схем как теория генеалогического древа языков, которая длительное время рассматривалась как универсальная панацея не только филологами, но и историками.
В отношении доисторического фона формирования русского народа мы должны в особенности избегать таких генерализаций как “изначальный панславянский язык” (Ursprache, праязык), который, как предполагается, существовал до разветвления новых славянских языков, или же “изначальная панславянская родина” (Urheimat, прародина), в которой, согласно предположению, предки всех славянских народов начали свою историческую жизнь. Подобные обобщения не оказывая какой-либо помощи историку, скорее, затемняют вопрос. Иордан, который писал в шестом веке нашей эры, уже знал три группы славянских племен: венеты, склавены и анты. Иные имена упоминались классическими авторами, жившими ранее, для обозначения племен Южной Руси, которые могут рассматриваться как группы прародителей склавенов и антов. Следует принять во внимание и данную Геродотом информацию (пятый век до н.э.) относительно скифов и их соседей. Любое этнологическое отождествление классических племен и национальных имен затруднительно, особенно в отношении таких народов как скифы и сарматы, которые объединили под своим контролем огромные территории. Их имена могли относиться не только к правящим племенам, но также и к завоеванным ими местным племенам. Не надо думать, что каждое такое вторжение завершалось общим истреблением местных племен, которые осели в стране задолго до прихода завоевателей. Часть их в любом случае обычно получала разрешение остаться в стране после признания власти захватчиков. Таким образом, после прихода скифов некоторые из протославянских племен могли остаться на границе степной территории, в то время как принадлежащие к ним другие группы, возможно, были вытеснены в лесную зону. Что же касается сарматского владычества, у нас имеются более убедительные свидетельства того, что некоторые из групп прародителей русских племен уже были в черноморских степях под сарматским контролем.
Принимая во внимание высказанные выше соображения, мы должны полагать, что группы прародителей славян появились частично в лесной зоне и частично в степях, и что процесс их формирования был затяжным и очень сложным. Как мы уже отметили, с точки зрения историка не существует достаточных свидетельств, а также никакой необходимости, чтобы постулировать существование изначальной панславянской прародины. Напротив, свидетельства, даваемые ранними авторами, хотя и редки, но говорят скорее в пользу существования в древние времена нескольких – по крайней мере трех – групп протославянских племен, отличающихся друг от друга. Каждая из них должна была даже в отдаленной древности говорить на своем собственном диалекте и обладать особыми обычаями. Более того, каждая контролировала свою собственную территорию. Мы обозначим эти три группы как западные славяне, средние славяне и восточные славяне. Можно предположить, что во время рождения Христа места обитания западных славян были в регионе средней и верхней Вислы: поселения средних славян простирались от Карпат до среднего Днепра, в то время как кланы восточных славян распространились по северной кайме степей, по территории, известной с семнадцатого столетия и далее как Левобережная Украина или Слобидшина (Харьковская, Курская, Полтавская, Воронежская губернии) *. Некоторые восточные славянские группы возможно проникли и дальше на юг, по направлению к региону нижнего Дона.
Не существует археологических свидетельств для предположения, что вышеупомянутые славянские группы были просто новыми пришельцами на территории, которую они занимали в первом веке нашей эры. Напротив, свидетельства указывают скорее на определенную преемственность культуры на этой территории в течение тысячелетия от 500 г. до н.э. до 500 г. н.э. Мы можем таким образом заключить, что группы прародителей славянских племен осели в этом месте, по крайней мере не позднее 500 г. до н.э.
Лингвистические отношения и родство культуры не обязательно предполагают расовое родство. Племена, принадлежащие к тому же самому “лингвистическому ареалу” или той же “культурной сфере” могут быть различны в расовом отношении или принадлежать к разным антропологическим типам. История предлагает обильные примеры принятия одним народом языка и культуры другого. Так, во времена расширения Римской империи кельты и иберийцы в Галлии и Испании соответственно приняли язык их победителей – латинский язык, на базе которого эволюционировали современный французский и испанский языки. Не менее разителен пример персидского языка, который после завоевания Ирана арабами подвергся полному изменению. Не только арабские слова были восприняты оптом, но и сама структура персидского языка была глубоко затронута арабским, несмотря на тот факт, что персидский принадлежит к группе индоевропейских языков, а арабский – к семитской. Русская история подобным же образом предостерегает нас от поспешной идентификации языкового единства с расовым. Хорошо известно, например, что скандинавы, ставшие правящим классом Киевского государства в девятом и десятом столетиях, быстро ассимилировались среди местного населения, приняв славянский язык. Интересный пример социальной группы, объединенной культурой и языком, но построенной на варьирующих расовых элементах, являет собою русская знать. Некоторые из наиболее древних русских знатных семей имеют своих предков среди предводителей аланов и варягов; другие несут в себе польскую, литовскую, украинскую, немецкую, шведскую, монгольскую, татарскую, армянскую или грузинскую кровь. Все эти гетерогенные элементы слились воедино, поскольку состоялось принятие русского языка и русской культуры. Схожие процессы могли иметь место в ранний период. Анты, которых историки шестого столетия нашей эры считают сильнейшим среди славян племенем, управлялись иранскими кланами возможно со второго века нашей эры. Во времена Прокопия их язык был, тем не менее, славянским.
Таким образом, признавая спорную природу вопроса, мы все же можем предположить со всеми положенными оговорками, что изначальные славянские племена принадлежали в основном к кавказской расе, отличной своими физическими чертами от монголоидной. Каждое из трех протославянских племен имело, однако. различных соседей и таким образом подвергалось смесительному воздействию различных чужеродных этнических черт. Западная славянская группа должна была иметь определенные отношения с балтийскими (литовскими) племенами на севере и с немцами на западе. Среднее славянское племя было, возможно, в тесных отношениях с фракийскими племенами Трансильвании и Балкан. Восточная группа была более открыта взаимосмешению с кочевыми и полукочевыми племенами степей – и имя им легион. Племена фракийского, кельтского, иранского, готского, угорского, тюркского и монгольского происхождения преследовали одно другое в бесконечной последовательности. Каждое должно было оставить некоторый след в стране.
Суммируя сказанное, можно утверждать, что именно некоторые изначальные средние и восточные славянские племена могут рассматриваться как группа предков русского народа. Эти ранние славяне оседали в основном на границе степной зоны, хотя некоторые из их частей расположились более к северу, в лесах, в то время как другие группы спустились на юг в степи. Сельское хозяйство должно было составить главное занятие людей: жившие в лесах занимались охотой и пчеловодством; жившие на юге были скотоводами. Поскольку в реках было много рыбы, рыболовство было также важным средством выживания. Так, ранние восточные славяне были хорошо знакомы с речной жизнью; они делали лодки, выдалбливая стволы деревьев. Их мастерство управления судами позволяло им чувствовать себя уверенно при выходе в открытое море, когда они спускались к берегам Азовского и Черного морей. Разнообразие их естественного окружения и экономических условий привело к раннему формированию различных типов экономической и социальной организации людей. Клановые или семейные общины типа задруги должны были преобладать среди групп, чьим главным занятием было сельское хозяйство. Охотничьи и рыболовецкие коллективы представляли иной тип социальной единицы, в то время как другие, рискнувшие уйти на юг в степи и используемые сарматскими предводителями как воины, были, возможно, организованы в военные коммуны позднего казацкого типа.
Территория раннего распространения средних и восточных славян предварительно совпадала с той местностью, что позднее стала известна как Украина. Около восьмого века нашей эры они распространились на более широкой территории, которая теперь называется Европейской Россией, но, возможно, может быть лучше обозначена как Западная Евразия, понятие “Евразия” объединяет регионы европейской и азиатской России воедино. Западная Евразия таким образом может рассматриваться как первая, единая древняя и средневековая стадия русской экспансии, а Евразия – как целое в качестве ее второй и завершающей стадии.
В определенном смысле Западная Евразия уже в древние времена формировала общее географическое основание для развития восточных славян, хотя в это время они в действительности занимали лишь ее юг. Географически и экономически Юг и Север, как и теперь, были взаимосвязаны. Для осуществления подхода к ранней истории восточных славян, нам необходимо поэтому изучить их доисторический фон в более широкой географической рамке. Хотя население Западной Евразии в доисторические времена было редким, страна не представляла собою пустыню. Человек жил здесь многие тысячелетия или скорее десятки тысяч лет до рождества Христова. Именно в далекой древности сложились его основные занятия на всей территории Евразии; приспосабливаясь к природным условиям страны, человек создал раннюю экономику, а культурные традиции постепенно сформировались для передачи его потомкам.
Разбросанные по евразийским равнинам, поселения доисторического человека не были изолированы друг от друга. Отношения как мирного, так и военного плана устанавливались между различными группами в первобытный “доклановый период” (дородовое общество), согласно терминологии советских ученых, и в период более организованной родовой жизни. Имели место миграции и войны; торговцы шли вслед за воинами. Реки, возможно, служили в это время в качестве главных коммерческих путей, и характерно, что большинство доисторических поселений, открытых до сегодняшнего дня археологами расположены на речных берегах или поблизости. Взаимодействие различных групп не сводилось к местной торговле. В значительной степени поражает, что уже в эти древние времена были установлены коммерческие пути международного значения, и племена Западной Евразии таким образом связывались с прилегающими странами.
Занимавшиеся сельским производством в районе среднего Днепра наладили связи с людьми аналогичных интересов в Трансильвании и на Балканах. Коммерция продвинулась далеко на юг и восток. Товары кавказского типа были принесены как в Днепровский, так и в Верхневолжский регионы: раскрашенная керамика района среднего Днепра в этот период обнаруживает поразительную схожесть с глиняной посудой Туркестана, Месопотамии и Китая. Так же как и в более поздний период, причерноморские степи были открыты для набегов кочевых племен Центральной и Восточной Евразии. Фактически эти степи были просто продолжением евразийских. Нет сомнения, что задолго до прихода скифов их предшественники использовали зону степей для своей миграции. Было очень важно, что степная дорога из Китая к Черному морю проходила через такие провинции древней цивилизации как Иран и Кавказ, культурный базис которых находился в Месопотамии. Через народы степей эти старые центры культуры распространяли свой свет далеко на север. Во втором тысячелетии до нашей эры жители Верхневолжского региона заостряли свои каменные топоры по типу бронзовых топоров кавказцев и украшали свои глиняные изделия типично кавказским рисунком. Поскольку кавказская культура этой эпохи находилась под влиянием хеттской цивилизации, стереотипы и дизайн хеттской Азии находили путь на север России.
Изучающий русскую историю не может предать забвению игру экономических и культурных сил, которая имела место на территории России задолго до появления собственно России. Именно в этот доисторический период сформировалось “жизненное пространство” русских людей. Некоторое знание этого базисного фона необходимо для понимания основных тенденций ранней русской экономической и политической истории.
2. Историографические замечания
Изучающий историю Древнего Востока – Малой Азии, Месопотамии и Египта – имеет в своем распоряжении письменные источники, характеризующие период в более чем три тысячелетия до рождества Христова. Интересующийся классической античностью – Грецией и Римом – может использовать эпические поэмы, традиция которых уходит к началу первого тысячелетия до н.э., в то время как для второй половины этого тысячелетия имеется обилие эпиграфических и литературных источников. Специалисты по германской истории имеют твердое основание в работах Цезаря и Тацита соответственно первого столетия до н.э. и ее начала.
Занимающийся русской историей находится во много более сложной ситуации. Тацит был одним из первых-авторов, упомянувших славян, но он сделал это лишь случайно. Только в работах Иордана и Прокопия, историков шестого века н.э., мы впервые обнаруживаем реальные попытки описания жизни славян. Разумеется, имеется значительная информация о народах, живших в причерноморских степях в течение многих столетий до н.э.- скифах и сарматах, – в работах ряда классических авторов, начиная с Геродота (пятый век до н.э.). Китайские хроники также передают некоторые данные о евразийских кочевниках. Тем не менее свидетельства о протославянских и ранних русских племенах, подчиненных иранским кочевникам, которые мы можем извлечь из этих сообщений, скудны и предположительны. Еще хуже дело обстоит с письменными источниками на славянском языке. Можно отметить, что русские имели некоторые рудименты литературы в седьмом или восьмом столетиях, используя греческий или иной адаптированный алфавит. Тем не менее “русские персонажи” упоминаются только в 860 г. н.э., а каковы они – все еще составляет предмет обсуждения. Однако вскоре после этого (и возможно на основании этих ранних “русских персонажей”) Константином Философом (св. Кирилл, апостол славян) был создан более совершенный славянский алфавит, это было так называемое глаголическое письмо (глаголица); одновременно или немного позже, но не позднее, чем в конце девятого века, разрабатывается другой славянский алфавит, известный как кириллическое письмо (кириллица). И только после этого искусство письма широко распространилось среди славян, включая русских. Первая русская летопись была написана в Киеве в одиннадцатом столетии н.э.; нам она знакома в варианте раннего двенадцатого столетия, который сохранился в некоторых поздних компиляциях четырнадцатого и пятнадцатого веков. Наиболее ранний памятник русской эпиграфии так называемый Тмутараканский камень относится к 1068 г.
Самые ранние документы русских иностранных дел – русско-византийские переговоры десятого века – являются переводами с греческого. Переводы были сделаны во время подписания каждого договора, но оригиналы утеряны, мы имеем в результате позднейшие копии, хотя они и кажутся аккуратными. Древнерусский кодекс законов – “Русская Правда” – был записан в одиннадцатом столетии, но старейшие известные списки его опять же относятся к более позднему периоду тринадцатого – четырнадцатого столетий.
Итак, мы видим, что русские письменные источники доступны только с периода, начинающегося десятым столетием, а зарубежные документальные свидетельства лишь с шестого столетия н.э. и неполны. Учитывая эту ситуацию, изучающий древний период русской истории должен полагаться в основном на археологические свидетельства. В то время как археология обладает чрезвычайной значимостью для изучения классической истории и также истории Древнего Востока, она еще более значима для ранней русской истории. Лишь на основании археологических открытий можно вообще создать историю возникновения России. Негативным моментом для развития русской исторической науки является то обстоятельство, что русская археология относительно молода. Совсем недавно были предприняты попытки соединить археологические данные с ранними источниками и использовать археологический материал с точки зрения русской истории.
В дополнение к археологическим исследованиям лингвистические данные могут стать большим подспорьем для историка. К сожалению, никаких надписей или документов какого-либо рода не было найдено до появления греков на северном побережье Черного моря (VII век до н.э.). Для скифского периода мы имеем ряд греческих надписей; тем не менее они относятся либо к греческим колониям, либо к скифам, но не к местным племенам. Нет, следовательно, никакого лингвистического ключа к объектам, обнаруженным археологами. Итак, археологический материал о Древней Руси нем с точки зрения историка. В результате, нелегкой задачей является даже предположительное опознание находок, которые могут относиться к жизни предшественников русских, в особенности учитывая возможное значительное влияние народов, примыкающих к ранней славянской культуре. Свидетельства указывают на распространение на территории, где позднее процветали славяне, гомогенной “культурной сферы”, просуществовавшей приблизительно с 500 г. до н.э. до 500 г. н.э. Но лишь предположительно мы можем определить эту “культурную сферу” как “протославянскую культурную сферу”. Такое определение – не более чем гипотеза, хотя она и кажется убедительной.
В свете колоссального значения археологии для изучения истории России будет кстати предложить здесь краткий очерк развития археологических исследований в России. Древние могильные холмы с золотым и серебряным богатством давно привлекали внимание охотников за сокровищами. Петр Великий первым среди русских властителей понял значимость подобных находок для науки. Он издал несколько указов (1721-1722), призывающих губернаторов на местах покупать и коллекционировать золотые и серебряные вещи, достойные хранения в музеях. Именно так была собрана в музее Академии Наук (1725) первая коллекция сибирских древностей.
Около этого же времени астраханский губернатор В.Н. Татищев, известный историк, создал продуманное руководство для коллекционирования материалов по археологии и этнологии. План Татищева был частично реализован Академией Наук, многие из членов которой немало путешествовали по всей России и узнавали о нахождении важных могильников и древних стоянок на ее юге и в Сибири. Путешествия Палласа, Лепехина, Гмелина и Рычкова принесли ценные результаты. Следуя примеру Татищева, некоторые губернаторы на местах также обнаруживали свой интерес к археологии. В 1763 г. губернатор Новой Русской Территории (Новороссии) А.П. Мельгунов приказал раскопать курган, теперь известный как Литой, находящийся на расстоянии около тридцати пяти километров к западу от Елисаветграда (ныне город Кировоград). Здесь был найден ряд золотых и серебряных предметов скифского периода, отправленных в Академию Наук, откуда они были переведены в Эрмитаж, который с этого времени стал центральным хранилищем подобных находок из Южной Руси. Именно скифские и классические предметы искусства в основном привлекли внимание русских археологов в первой половине девятнадцатого века.
В начале этого столетия академик Келер изучил и описал некоторые памятники древнего Боспорского царства на берегу Керченского пролива. В самой Керчи раскопки были проведены с 1817 по 1835 гг. французким эмигрантом Полем Дюбрюксом, который воспользовался интересом и поддержкой работ со стороны главы керченской полиции Стемпковского. В 1826 г. генерал-губернатор Новороссии граф М.С. Воронцов одобрил проект Стемпковского по учреждению музея древностей в Керчи. Музей, открытый в том же году, стал важным провинциальным центром археологических исследований. Можно вспомнить о том, что он был разрушен британскими войсками в Крымскую войну (1855), но вскоре восстановлен. Около Керчи в 1831 г. Дюбрюкс и Стемпковский раскопали курган Куль-Оба – одно из наиболее важных скифских захоронений. Вскоре в 1840 г. город Одесса начал играть активную роль в поддержке археологических исследований. В 1844 г. начали появляться ценные “Комментарии” (“Записки”) Одесского общества истории и древностей.
Столица империи, С.-Петербург, несколько отставал. В 1846 г. там было основано “Археологическое и нумизматическое общество”, но лишь в 1865 г. эта группа стала по-настоящему деятельной под новым именем “Императорского археологического общества”. Наиболее значительным событием в развитии археологических исследований в России была организация в 1859 г. Императорской Археологической Комиссии, которая вскоре заняла лидирующее место в направлении и координации исследований в России. Среди видных членов этой Комиссии, особенно активных в начале двадцатого века, могут быть упомянуты имена Н. П. Кондакова, Н. И. Веселовского, М. И. Ростовцева, графа А. А. Бобринского и Б. В. Фармаковского. После русской революции Комиссия была реорганизована в Институт истории материальной культуры, недавно слившийся с Академией Наук. Археологическая Комиссия посылала в Южную Россию ряд экспедиций, которые проводили раскопки скифских и сарматских могильников, древних греческих городов.
Очевидно, что в течение девятнадцатого столетия работа русских археологов сфокусировалась на древностях классического периода, что в определенном смысле объяснялось великолепием находок. Это было вполне естественно для первой стадии развития археологической науки в России. Постепенно, тем не менее, находки каменного века также начали привлекать внимание ученых, поначалу куда менее многочисленных, нежели их коллеги, которые раскапывали скифские могильники. Граф А.С. Уваров может быть назван пионером исследования каменного века в России. Он также основал Московское географическое общество (1864) Многие из стоянок каменного века были раскопаны им и его сотрудниками в Центральной России в 1870-х годах. В 1881 г. была опубликована книга Уварова об археологии России, базирующаяся в основном на результатах его собственных раскопок. Не менее важными в изучении культуры каменного и бронзового веков стали раскопки, предпринятые в период между 1880 и 1917 гг. рядом русских и украинских ученых, включая В.Б. Антоновича, Н.Ф. Беляшевского, В.В. Хвойко, Е.Р. фон Штерна, Ф.К. Волкова, графа А.А. Бобринского, В.А. Городцова, А.А.Спицына и др. Большинство предметов, найденных в Центральной России, хранились в Московском историческом музее; для находок на Украине важнейшим хранилищем был Киевский археологический музей. Многие местные музеи как на севере, так и на юге обладают ценными коллекциями. Археологические исследования в Сибири также достигли ощутимых результатов, формируясь вокруг местных музеев, из которых наиболее значимыми являются Иркутский (основан в 1805; расширен в 1851: сгорел в 1879; реставрирован в 1882), Тобольский (1870), Минусинский (1877) и Красноярский (1889).
После революции 1917 г. археологические исследования получили еще большее внимание, раскопки приняли организованную форму. Институт истории материальной культуры и Академия Наук – важнейшие учреждения в этой сфере. Академия Наук Украинской ССР в Киеве осуществляет контроль за археологическими исследованиями на Советской Украине. Государственный исторический музей в Москве организовал серию археологических экспедиций в различные части Российской Федеративной Социалистической Республики. Некоторые местные музеи также активны. За последние два десятилетия наиболее удивительные открытия относятся к палеолитическим стоянкам, культуре неолита и бронзы также уделялось большое внимание.
Первая достойная упоминания попытка использовать археологические свидетельства для изучения русской истории была сделана И.Е. Забелиным в его книге “История русской жизни” (1876 -1879). Еще более амбициозным стал план исследования В.М. Флоринского “Первобытные славяне” (1895-1898). Эти две работы, весьма интересные во время их публикации, теперь безнадежно устарели. М.И. Ростовцев в своей книге “Иранцы и греки в Южной Руси” впервые приблизился к проблеме отношений между русской археологией и русской доисторией в современном ключе. Хороший обзор археологического материала с точки зрения изучающего русскую историю был опубликован в 1925 г. Ю.В. Готье (“Изучение истории материальной культуры в Восточной Европе”). Ценные археологические исследования появились в течение последних двух десятилетий в ” Бюллетене” (“Известиях”) Академии истории материальной культуры. Он сейчас заменен ” Краткими сообщениями” Института истории материальной культуры Академии Наук, в который была реорганизована бывшая Академия истории материальной культуры. С 1936 г. выходит специальное археологическое обозрение “Советская археология”, уделяющее особое внимание каменному веку. Определенный интерес к современным археологическим исследованиям заметен в “Журнале (Вестнике) древней истории”, издающемся с 1938 г. Здесь может быть упомянуто общее введение в археологическое исследование А.В. Арциховского (“Введение в археологию”, 1940).
3. Палеолит
Первые раскопки с целью выявления мест поселений палеолитического человека в России и на Украине начались в 1870-х гг. В 1873 г. было открыто поселение в деревне Хонцы (Гонцы) на реке Удай (Полтавская губерния). Четыре года спустя граф Уваров исследовал участок в Карачаровском овраге, который спускается к Оке. Эти две экспедиции дали хорошее начало исследованию остатков палеолитической культуры в России, и в течение периода между 1877 и 1917 гг. были раскопаны многие стоянки. Как мы уже отмечали, более систематическое изучение этой проблемы началось с 1917 г. Новые открытия теперь делаются почти каждый год, и вскоре картина будет еще более ясна.
Сама археологическая наука развивалась, в особенности на ее ранних этапах становления, на материале европейских находок – тех, что были сделаны во Франции, в Германии и Скандинавии. Именно на базе этого материала была дана классификация вещей, принадлежащих к культуре каменного века, равно как и хронология стадий культуры. До какой степени подобная классификация и хронология могут быть применены к евразийскому материалу – проблема, которая еще не достаточно освещена. Даже используя традиционную терминологию, мы должны иметь в виду, что она не может быть совершенно приемлема к археологии Евразии.
В изучении палеолитической культуры многое зависит от результатов геологического исследования. Хронология и классификация слоя, предложенного геологами, также неопределенны, но все же в целом данные геологии более достоверны, нежели археологические. Геологическая наука была построена на более широком географическом основании, поскольку исследования в этой сфере давно проводились на международном уровне. В Евразии также геологические исследования начались задолго до археологических. Стоянки каменного века, открытые до сих пор на территории как цизуральской (европейской) России, так и Сибири, могут быть отнесены к четвертичному периоду: а именно, к среднему и верхнему слою плейстоцена. С точки зрения историка, это – глубокая древность, поскольку она должна быть измеряема тысячелетиями или даже десятками тысячелетий.
Географическая ситуация в ту отдаленную эпоху была совершенно иной, нежели в наше время. В начале четвертичного периода большая часть Западной Евразии была покрыта льдом. Геологи определяют последовательность трех или четырех оледенений, разделенных промежуточными периодами, в течение которых ледник отступал.
В течение каждого ледникового периода гигантский ледник простирался от Скандинавии на юг и юго-восток, покрывая целиком Северную и Центральную Россию. Во время наиболее широкого распространения ледника его южный край достигал линии, которая может быть проведена от Карпат до Киева на Днепре и оттуда до Орла; от Орла он шел изгибом до Воронежа и вверх на восток к Волге, затем вверх по Волге к устью Камы и далее через северную часть Уральских гор к истокам Оби в Сибири. Регион Южного Урала был в это время покрыт водой. Огромное южноуральское озеро было связано с двумя другими озерами, которые позднее сформировали Каспийское и Аральское моря.
Даже после того как ледник в конце концов начал отступать на север около 4000 г. до н.э., его следы еще долго были заметны по всей стране. Огромное озеро появилось в северо-западной части России, малыми остатками которого являются Ладожское и Онежское озера. На юге в процессе постепенного отступления ледника и таяния ледниковой кромки сформировались грязевые потоки, сливающиеся в Черное море, которое в это время протянулось на север за границы своих современных берегов до степной полосы. Именно из этих потоков появились Днепр, Дон, Волга и другие реки. Как раз в постледниковый период сформировались основные субпочвы Центральной и Южной России и Украины, известные как лессы; нечто наподобие гранулированного глинозема светлосерого цвета. Лессы появлялись лишь постепенно из-под ледяного покрова. Уходя, ледник оставлял на своих границах то, что теперь известно как морены, состоящие из отполированных камней и гранитных валунов. Возможно, климат областей, недавно освобожденных от ледяного покрытия, был холодным, как климат теперешних субполярных районов. Подобные природные условия были благоприятны для распространения мамонтов, и очевидно, что это животное водилось по всей Западной Евразии в постледниковый период. Постепенно климат становился мягче, но существовали интервалы, когда ледник разрастался опять, и холодная волна двигалась на юг. Широко принято мнение, что в течение так называемого Мадленского периода вновь похолодало. Когда снова потеплело, южные равнины покрылись обильной растительностью, и постепенно над лессом сформировался верхний слой гумуса; именно так появилась знаменитая “черная земля” (чернозем) в степях Южной России и Украины.
Человек в течение ледникового периода мог жить только на юге. Человек среднепалеолитического, так называемого Мустьерского периода, находился еще на низком уровне культурного развития. Он был, тем не менее, способен разводить огонь. Он жил в основном в пещерах или под выдвинутыми вперед краями скал. Охота была основным источником его существования, принося ему как пищу, так и одежду. Его главным инструментом было ручное рубило (coup-de-poing), кусок кремня, один конец которого был заострен, а другой закруглен или оставлен тупым. Он мог служить как колун или топор. Это орудие не имело рукоятки и должно было держаться в сжатом кулаке. Для охоты использовалась деревянная пика, конец которой заострялся в огне. При помощи этих орудий человек мог убивать диких быков, лошадей, оленей, а также и хищников, даже пещерного льва и медведя. Это был, возможно, период первобытного коммунизма. Средняя охотничья группа или орда могла состоять из двух десятков людей.
Многие стоянки каменного века, открытые в России, принадлежат к периоду среднего палеолита. Таковы некоторые пещеры в Крыму, как, например, Волчий Грот, Киик-Коба, Шайтан-Коба; стоянка Ейская на Кубани и стоянка на берегу реки Деркул, где она вливается в Донец. Во время раскопок этих стоянок были найдены кремневые орудия, кости убитых человеком животных и иногда части человеческих скелетов. Судя по находкам в Киик-Коба, люди, жившие в крымских пещерах того времени, принадлежали к неандертальскому типу.
От культуры периода среднего палеолита мы теперь обращаемся к верхнему, известному в западной археологии как Ориньяко-Солютрейская культура. Поселения этой эпохи были, очевидно, более постоянными, нежели в предшествующий период. Жилища вырывались в земле; стены облицовывались бревнами или камнями; крыша, возможно, делалась из лозняка. В качестве инструментов и оружия характерны острые кремневые пластины на короткой рукоятке и копье с кремневым наконечником. Кремневый резец также был важным инструментом. Другие орудия и инструменты были изготовлены из костей и оленьих рогов. Рог иногда орнаментировался рисунками, фигурами оленей или иных животных. Статуэтки женщин делались из бивней мамонта. Как и в предшествующий период, охота была главным занятием человека.
Среди стоянок каменного века в Западной Евразии, принадлежащих к верхнепалеолитическому слою ориньякского и солютрейского типов, здесь могут быть упомянуты: пещера Сюрень в Крыму; Борщево, Гагарино и Костенки в бассейне Дона; Мезино в регионе Днепра. Палеолитическое поселение Мальта, в районе Иркутска в Сибири (на реке Белая, притоке Ангары) обнаруживает схожую культуру.
В конце этого периода климат сменился с мягкого на холодный. В течение следующего периода мадленской культуры как растительность, так и животный мир должны были приспособиться к холодной волне. Это была эпоха оленей. Человеческие привычки соответственно претерпели глубокие изменения. Охота на оленей и рыболовство были главными источниками существования человека в это время. Обычным приспособлением для ловли рыбы были запруды и ручейки с каменным барьером в период нереста. Большая рыба среди устремлявшихся через запруду вылавливалась гарпуном. В своих поисках дичи и рыбы люди тех времен возможно вели кочевую жизнь, следуя миграции оленей. Временное жилище использовалось в интервалах между миграциями. На зиму убежищем служили землянки. Летом строились внешние укрытия, защищающие очаг от дождя. Платформы с остатками очагов были обнаружены, например, на стоянках Кириллово и Борщево. На некоторых стоянках были раскопаны ямы с костями животных и различными отбросами (стоянки Карачарово и Костенки). Кремень в этот период использовался реже, чем раньше; кость, рог оленя и бивень мамонта были теперь преобладающим материалом, из которого изготовлялась утварь. Копье с аккуратно заточенным костяным наконечником было стандартным инструментом для охоты. Существовало большее разнообразие в утвари и орнаментированных изделиях. Некоторые из предметов искусства явно обладали религиозным смыслом.
Согласно типам найденных объектов, следующие евразийские поселения каменного века могут быть классифицированы как принадлежащие к Мадленскому периоду: Костенки и Борщево в районе Дона; Карачарово на Оке; Кириллово в Киеве, Гонцы в Полтавской губернии: Новгород-Северск; Сушкино близ Рыльска; Студеница на Днестре: Томск и иные стоянки в бассейне Оби и Иртыша; Афонтова Гора близ Красноярска; Верхоленская Гора около Иркутска. Следует отметить, что, по крайней мере, некоторые стоянки этого периода находятся близ стоянок предшествующей эпохи, что указывает на последовательность в создании селений.
Уход ледника открыл для человека районы Центральной и Северной России. Как мы видели, наиболее далеко уходящие на север поселения верхнепалеолитического периода обнаружены на берегах Оки. Остатки неолитической культуры или полированных каменных изделий замечены как в Северной, так и Южной России, на Украине и в Сибири; не говоря о Кавказе, где культура была не менее древняя и развивалась более широкими шагами, благодаря близости Месопотамии и Ирана. В различных местах были раскопаны кладбища неолитического человека, его жилища и мастерские, еще более широко распространены случайные находки инструментов и оружия – топоров, молотков и стрел. Судя по топографии неолитических находок в лесной зоне, люди того времени селились в основном на берегах рек. Что же касается степной зоны, могилы кочевников находились на удаленных от моря территориях на водоемах, что совершенно согласуется с известными нам их привычками, ибо они создавали дороги в основном у водоемов.
Хронологически распространение неолитической культуры по территории России относится к концу четвертого или началу третьего тысячелетия до н.э. Поверхность земли должна была значительно измениться по сравнению с условиями ледникового периода. Его последствия, тем не менее, ощущались долго. Контуры морей постепенно сжимались до современных очертаний. Озера были распространены по всей стране. Климат, хотя и стал мягче, чем в Мадленский период, был все же холоднее, чем в наше время. И флора, и фауна были уже близки к современным, но виды, неизвестные в наше время, все еще существовали. Еще в двенадцатом веке до н.э. первобытный зубр (тур) был широко распространен в русско-украинских степях, а академик Гмелин видел на Украине дикую лошадь (тарпана) еще в восемнадцатом столетии.
Новые формы родовой социальной организации появились в неолитический период, равно как и новые направления человеческой экономической активности – земледелие и скотоводство. Духовная жизнь человека также приобрела иные выражения. Продуманный похоронный ритуал, который мы знаем из находок, указывает на развитие идеи загробной жизни. Люди должны были уже обладать определенной системой религиозных верований, среди которых похоронный ритуал был лишь частным проявлением. Материальная культура также значительно прогрессировала. Полированные каменные изделия неолитического периода дают свидетельства значительных навыков в ремеслах. Обрабатывались не только кремень, но и другие породы. Новые типы инструментов и оружия появились в итоге производительной деятельности. Находки кремневых и костяных наконечников стрел доказывают, что лук был уже изобретен. Он стал на долгие годы наиболее практичным оружием охоты и войны. Искусство керамики также очевидно продвинулось вперед. Различный дизайн орнамента глиняных изделий использовался в разных регионах – некоторые были примитивными, другие – в достаточной степени сложными. Эти вариации в орнаменте особенно важны для изучающего археологию, поскольку типы оформления могут служить критерием для сравнения посуды в различных “культурных сферах”, так же как и для установления взаимоотношений между ними. Подобные различия в орнаменте также служат как предположительные вехи для хронологической фиксации находок.
Поскольку в значительном количестве захоронений неолитического периода были обнаружены человеческие черепа и скелеты, можно получить некоторое представление об антропологическом типе населения этой эпохи. Оказывается, что, по крайней мере, две расы жили тогда в Западной Евразии, одна из них – брахицефальная, а другая – долихоцефальная. Судя по скелетам, найденным в Херсонской губернии, рост людей, живших там, не превышал 169 см; раскопки в Киевских провинциях обнаружили кости более высоких людей, ростом около 185 см.
Сравнение основных неолитических находок в Евразии дает возможность исследователю видеть различные культурные сферы, существующие на этой территории. Мы должны, прежде всего, кратко охарактеризовать культуру Анау в Туркестане. Именно в Туркестане основные типы культуры евразийских кочевников встретились и взаимно повлияли друг на друга.
4. Период неолита
Уход ледника открыл для человека районы Центральной и Северной России. Как мы видели, наиболее далеко уходящие на север поселения верхнепалеолитического периода обнаружены на берегах Оки. Остатки неолитической культуры или полированных каменных изделий замечены как в Северной, так и Южной России, на Украине и в Сибири; не говоря о Кавказе, где культура была не менее древняя и развивалась более широкими шагами, благодаря близости Месопотамии и Ирана. В различных местах были раскопаны кладбища неолитического человека, его жилища и мастерские, еще более широко распространены случайные находки инструментов и оружия – топоров, молотков и стрел. Судя по топографии неолитических находок в лесной зоне, люди того времени селились в основном на берегах рек. Что же касается степной зоны, могилы кочевников находились на удаленных от моря территориях на водоемах, что совершенно согласуется с известными нам их привычками, ибо они создавали дороги в основном у водоемов.
Хронологически распространение неолитической культуры по территории России относится к концу четвертого или началу третьего тысячелетия до н.э. Поверхность земли должна была значительно измениться по сравнению с условиями ледникового периода. Его последствия, тем не менее, ощущались долго. Контуры морей постепенно сжимались до современных очертаний. Озера были распространены по всей стране. Климат, хотя и стал мягче, чем в Мадленский период, был все же холоднее, чем в наше время. И флора, и фауна были уже близки к современным, но виды, неизвестные в наше время, все еще существовали. Еще в двенадцатом веке до н.э. первобытный зубр (тур) был широко распространен в русско-украинских степях, а академик Гмелин видел на Украине дикую лошадь (тарпана) еще в восемнадцатом столетии.
Новые формы родовой социальной организации появились в неолитический период, равно как и новые направления человеческой экономической активности – земледелие и скотоводство. Духовная жизнь человека также приобрела иные выражения. Продуманный похоронный ритуал, который мы знаем из находок, указывает на развитие идеи загробной жизни. Люди должны были уже обладать определенной системой религиозных верований, среди которых похоронный ритуал был лишь частным проявлением. Материальная культура также значительно прогрессировала. Полированные каменные изделия неолитического периода дают свидетельства значительных навыков в ремеслах. Обрабатывались не только кремень, но и другие породы. Новые типы инструментов и оружия появились в итоге производительной деятельности. Находки кремневых и костяных наконечников стрел доказывают, что лук был уже изобретен. Он стал на долгие годы наиболее практичным оружием охоты и войны. Искусство керамики также очевидно продвинулось вперед. Различный дизайн орнамента глиняных изделий использовался в разных регионах – некоторые были примитивными, другие – в достаточной степени сложными. Эти вариации в орнаменте особенно важны для изучающего археологию, поскольку типы оформления могут служить критерием для сравнения посуды в различных “культурных сферах”, так же как и для установления взаимоотношений между ними. Подобные различия в орнаменте также служат как предположительные вехи для хронологической фиксации находок.
Поскольку в значительном количестве захоронений неолитического периода были обнаружены человеческие черепа и скелеты, можно получить некоторое представление об антропологическом типе населения этой эпохи. Оказывается, что, по крайней мере, две расы жили тогда в Западной Евразии, одна из них – брахицефальная, а другая – долихоцефальная. Судя по скелетам, найденным в Херсонской губернии, рост людей, живших там, не превышал 169 см; раскопки в Киевских провинциях обнаружили кости более высоких людей, ростом около 185 см.
Культура Анау
Стоянка Анау находится близ Мерва. Основная работа по археологическим раскопкам там была проделана в 1903 г. американской экспедицией, возглавляемой Р. Пампели. Были изучены три основные культурные слоя. Слой Анау I относится О. Менгином к приблизительно 3500 г. до н.э.; Анау II представляет период около 2500 г. до н.э.; Анау III может датироваться 2000 г. до н.э. Даже в первый период люди Анау были не только охотниками, но и крестьянами. Ячмень и пшеница являлись основными культурами. Бык и овца были приручены задолго до периода Анау II, в то время как свинья, коза, собака и верблюд появились лишь в Анау II. Жилища делались из глиняных кирпичей. Инвентарь каменных инструментов довольно беден: в основном резцы и терки. Посуда, с другой стороны, довольно интересна. Горшки – ручной работы и хорошо обожжены. Многие из них окрашены в красный и черный цвет; орнамент в основном коричневый. Веретена, найденные во всех слоях, являются свидетельством раннего искусства прядения.
Следует отметить, что раскрашенная глиняная посуда, схожая с Анау, была обнаружена как в Китае (в провинциях Кан-Сю и Хонань), так и на Украине.
Трипольская культура
Культура раскрашенной глиняной посуды в бассейне среднего Днепра на Украине известная как трипольская культура, берет свое название от стоянки Триполье в Киевской губернии, где впервые было сделано важное открытие этого типа. Орнаментированная глиняная посуда – одна из ее основных черт. Имеются примеры как раскрашенной посуды, так и глиняных изделий со вдавленным орнаментом. Узор был геометрическим; широко использовались спиральный и вьющийся типы. Когда изображались люди, животные или растения, они также контурно вводились в геометрический стиль. Глиняная посуда Триполья в определенных планах схожа с посудой Анау и Балкан.
Судя по остаткам трипольской культуры, ее представители являлись земледельцами, которые, однако, были также знакомы с животноводством. Большое количество трипольских поселений раскопано с 1880-х годов особенно в районе Правобережной Украины. Характерной чертой этих стоянок стали так называемые “платформы” (площадки), укрепленные обожженной глиной. Эти платформы в основном имеют форму квадрата; их ширина варьируется от 5 до 13м, а длина от 6 до 18м. Они были раскопаны на глубине от 0,2 до 1 м под современным слоем земли. Функция этих платформ длительное время озадачивала археологов. Ранее полагали, что платформы были частью кладбища; сейчас, основываясь на результатах недавних раскопок, принято считать, что большинство из них составляли фундамент домов. Это были, возможно, деревянные рамочные дома, когда рамка дома наполнялась глиной, и по этой причине они сохранились плохо, за исключением фундамента. В некоторых случаях, тем не менее, удалось обнаружить нижнюю часть деревянной кладки. Что же касается крыши, то она была, возможно, двускатной, с двумя покатыми поверхностями, наполненными лозняком. На некоторых стоянках были обнаружены остатки очагов. Плиты строились из обожженной глины со сводчатым верхом. Высота плиты варьировалась от 1 до 1,5м. Горшки и подсушенная на солнце посуда, сосуды, глиняные фигуры, кости животных, зерно и кипы мусора были найдены на многих платформах. Некоторые из ваз содержали сожженные человеческие кости; это были, очевидно, похоронные урны. Платформы обычно составляют группы, каждая из которых сама является частью поселения. План типичного поселения трипольского типа очень интересен. Дома расположены в два концентрических круга, которые должны были облегчить защиту поселения в случае атаки. В поселении Коломийшина Киевской губернии, исследованном в 1938 г., находился тридцать один дом, составляя внешний круг, и восемь, составлявших внутренний. Диаметр внутреннего круга – 60 м; внутри него не было домов, эта территория, очевидно, являлась городской площадью. Без сомнения, поселение принадлежало людям определенного рода или задруги.
В позднем слое трипольских поселений были найдены медные и бронзовые предметы. Таким образом очевидно, что перед своим падением трипольская культура эволюционировала от чисто неолитической стадии. Анализируя инструменты и остатки пищи на стоянках трипольского типа мы можем получить достаточно четкое представление об экономической жизни трипольского человека. Его инструменты, такие как топоры, ножи и молотки, были сделаны из камня или кости. В позднейшей страте были найдены бронзовые серпы, указывающие на постепенный прогресс в сельскохозяйственной технике. Выращивались злаки нескольких видов, такие как пшеница, просо, ячмень, а также конопля. Пища человека состояла в основном из мяса и хлебной выпечки; мука изготавливалась путем перемолки зерна ручной теркой. Были приручены многие животные – овца, коза, свинья и собака; позднее к ним прибавились корова и лошадь. Люди Триполья, очевидно, были знакомы с прядением, поскольку на стоянках были наущены многочисленные веретена. К сожалению, не было обнаружено каких-либо надписей, которые бы проливали свет на язык трипольского человека, и, следовательно, трипольские люди не могут быть определены как лингвистически, так и этнографически.
Культура Дольменов
Эта так называемая мегалитическая культура распространилась по крымскому и кавказскому побережьям Черного моря. Дольмен северокавказского типа – строение со стенами из грубого камня и крышей из плоских каменных блоков. Он служил домом не для живых, а для мертвых, которых обычно оставляли в сидячем положении с расставленными на полу ногами. Горшки и различные орудия были обнаружены помещенными рядом со скелетом. В больших дольменах обнаружены несколько скелетов; они, возможно, служили склепами для всего семейства. В большинстве случаев дольмены располагались группами, как бы составляя родовое поселение мертвых. Происхождение этой культуры – спорный вопрос. В течение позднего неолита и раннего бронзового века она распространилась по всей передней Азии и средиземноморскому побережью, на севере достигая Британии, Дании и Южной Швеции. Наиболее вероятно, что путь экспансии дольменов на Северном Кавказе и в Крыму начался в Транскавказском регионе. В этом случае мы можем предположить миграцию людей, построивших дольмены, от передней Азии до северочерноморского побережья.
Культура Окрашенных Костяков
Курганы этой культурной сферы распространены по всей Южной России и Украине, в основном в степях. Они обычно невысоки – от 1 до 2 метров. Тело помещалось в гробницу в скрюченном состоянии и всегда покрывалось красной охрой; инвентарь могил беден, в особенности в сравнении со скифскими захоронениями позднего периода. Глиняная посуда иногда покрыта линейным орнаментом. В могилах обнаружены кремневые ножи и топоры, а также боевые топоры, конфигурация которых очень схожа со скандинавским типом боевого топора.
В то время как трипольский человек был землевладельцем, человек культуры окрашенных костяков был в основном пастухом. Орды этих кочевников должны были контролировать черноморские степи от Днепра до Северного Кавказа. Прирученная ими лошадь относилась к первобытному типу; она предположительно воспроизводится на серебряной вазе, обнаруженной в Майкопском могильнике, в Северокавказском регионе. Возможно, что по северной кайме степей некоторые из племен постепенно адаптировались к земледелию. Множество сельскохозяйственных орудий было обнаружено археологом В.А. Городцовым на одной из стоянок Харьковской губернии. Этот район служил, очевидно, мостом между трипольской и степной культурой. На этой харьковской стоянке была открыта крашеная глиняная посуда, декорированная в трипольском стиле.
Фатьяновская культура
Эта культурная сфера получила свое имя от могильника в деревне Фатьяново близ Ярославля, где находятся наиболее типичные находки. Ее ареал располагался в бассейне рек Оки и верхней Волги и охватывал территорию следующих русских губерний: Тверской, Ярославской, Костромской, Нижегородской, Владимирской и Московской. Во время наибольшей экспансии фатьяновская культура достигала на западе Смоленска и на юге Мичуринска (Козлов). Хронологически ее каменный век относится к концу третьего и первой половине второго тысячелетия до н.э.
В наиболее древних неолитических погребениях Окского региона мертвых хоронили в неглубоких траншеях без каких-либо могильных холмов. Могилы, найденные в Волосово близ Мурома, были вырыты под корнями пней сосен, очевидно для того, чтобы содержимое могилы было защищено от вымывания дождями. На кладбищах более позднего периода – собственно фатьяновского типа – мертвых клали на слой древесного угля. У головы и ног тела ставились перевернутые горшки. Следует упомянуть тщательно отполированные каменные топоры среди инструментов и утвари, обнаруженных в могильниках фатьяновского типа. Некоторые из этих топоров, также как орнаментированные вазы с округлым дном, указывают на влияние северокавказского типа на фатьяновское искусство. Так же как и в трипольском регионе, медные и бронзовые предметы начинают появляться в позднем слое фатьяновской неолитической культуры. Этот процесс изменения, который в трипольской культуре был прерван определенной катастрофой, в случае фатьяновской культуры был постепенным и длительным. Бронзовая стадия фатьяновской культуры будет шире обсуждена в следующем разделе.
Западная и Центральная Сибирь
Как погребения, так и поселения неолитического периода были открыты в различных местах Западной Сибири: озеро Андрееве близ Тюмени, на Чудацком холме близ Барнаула и на берегу реки Улаган в Западноалтайском регионе. Несколько кладбищ неолитического типа были обнаружены на берегу Енисея, из которых наиболее хорошо изучено обнаруженное на Афанасьевской Горе близ деревни Батени. Культурная сфера, к которому оно принадлежит, также известна как афанасьевская культура. Тела в могилы афанасьевского типа клали в траншеи глубиной 1,5 м, а могилы покрывались камнями. Скелеты обнаружены в скрюченном состоянии или же в любом случае с согнутыми ногами. В некоторых могилах открыты сожженные человеческие кости, свидетельство кремации. Было обнаружено множество плохо обожженных глиняных горшков, большинство из них с конусообразным дном. Рисунок довольно груб; в некоторых случаях он выполнен вдавливанием, в других – рельефным наложением глины. Некоторые из ваз покрыты медью. Найдено мало орудий или оружия, среди них каменные наконечники стрел и пестики, а также костяные иглы. Открыты остатки еды, кости рыбы, сибирского оленя (изюбря), дикого быка, а также некоторых прирученных животных, таких как лошадь, бык, овца. На основе этих находок предполагается, что человек афанасьевской культуры был знаком не только с охотой и рыболовством, но и с животноводством. Характерно, что бусины на шее и запястьях многих скелетов были сделаны из раковин моллюсков, принадлежащих к виду из региона Аральского моря. Очевидно, в этот период были установлены связи между людьми, жившими в регионе Енисея, и обитателями региона Аральского моря. И, разумеется, некоторые недавние находки в Хорезме, к югу от Аральского моря, показывают сходство между афанасьевской и кельтминарской культурой. Поскольку последняя развивалась под влиянием культуры Анау, мы можем предположить определенное единство культуры в Туркестане и Сибири в эпоху позднего неолита и раннего бронзового века.
Интересная неолитическая стоянка была раскопана в Бирюзине, на холмистом берегу Енисея в 45 километрах к югу от Красноярска. В этой местности в холмах обнаруживается множество известковых пещер, в некоторых из них были обнаружены следы поселений. Как на стоянке Бирюзина, так и в прилегающих пещерах открыто огромное количество каменных изделий, таких как ножи, резцы, скребки, равно как и некоторые костяные изделия, а именно: кинжалы, гарпуны, иглы и шилья. Поскольку некоторые из резцов принадлежат палеолитическому виду, мы можем заключить, что поселения уже существовали в палеолитический период, а также предположить наличие преемственности локальной культуры в этом регионе. Вокруг стоянки Бирюзина были обнаружены кости следующих животных: быка, козы, северного оленя, лося, косули, лошади, лисы и зайца. Очевидно, что охота была главным занятием людей. Различимы пять культурных слоев, верхний из которых уже содержит некоторые железные предметы.
Что же касается неолитических захоронений Байкальского региона, то они могут быть разделены на два типа, известные по именам характерных стоянок Китой и Глазов. Кладбище Китой расположено на левом берегу Ангары, в пяти километрах от места ее слияния с Китоем. Мертвых хоронили в неглубоких рвах без могильных холмов; их клали на спину и окрашивали охрой. Ожерелья из оленьих зубов и костей птиц одевались на лоб или на шею. Нефритовые топоры, каменные наконечники стрел и копий, костяные гарпуны и шила, глиняная посуда были обнаружены в большинстве захоронений. Могилы глазовского типа более совершенны, они имели встроенную гробницу из каменных плит. Над каждой укладывались могильные камни, составляя надгробие конусоидального типа. Положение скелетов в могиле схоже с могилами Китоя, но без следов охры. Инвентарь каменных орудий небогат. В некоторых из могил были обнаружены медные ножи.
В целом, техника сибирского неолита находится на сравнительно высоком уровне. Наконечники стрел и некоторые инструменты отличаются хорошим ремесленным мастерством. Камень обрабатывался как путем полировки, так и пилки. Даже такой твердый минерал как нефрит подвергался полировке. Аккуратные отверстия высверливались в частях камня, предназначенных для нанесения орнамента.
Общие замечания по поводу Неолитической эпохи в Евразии
Определенные замечания более общего порядка могут быть выведены из нашего обозрения неолитических находок в Евразии. Очевидно, что большая часть цизуральской России, так же как части Сибири были необитаемы. Экономическая жизнь неолитического человека была гораздо разнообразнее, нежели в палеолитическую эру. Именно в эпоху неолита возникли некоторые фундаментальные типы человеческой экономической активности, подобные земледелию, скотоводству, ремеслу. Благодаря различию природной среды в различных местностях превалировали свои типы сельскохозяйственной деятельности. В цизуральской России важны следующие три региона: пограничная зона лесов и степей на Украине, где было развито земледелие и скотоводство; регион Оки и верхней Волги, благоприятный для охоты и рыболовства, где, однако, практиковалось и земледелие; южные степи, где особое внимание уделялось коневодству и скотоводству. Реки служили главными торговыми путями, при этом Волга играла особенно важную роль как связующее звено между северокавказской культурной сферой и Верхневолжьем и рекой Камой. У нас уже был случай упомянуть, что торговые отношения неолитической эры приняли действительно интернациональный характер. Конечно, регион среднего Днепра был связан с территорией Балкан с одной стороны и с Кавказом – с другой. Через Кавказ область Оки-Волга была открыта влиянию культуры Месопотамии. А из региона Волги-Камы купцы должны были проникать в Западную Сибирь и наоборот. Народы Западной Сибири торговали с народами Казахстана, а они, в свою очередь, нашли дорогу на Кавказ. Так был завершен круг.
Историк естественно склонен останавливаться на политических аспектах международной экономики. Он может предположить, что экономические взаимосвязи между различными неолитическими губерниями в Евразии в некоторых случаях сопровождались интенсивной политической и военной борьбой. Империи возникали и погибали, как это и происходило позднее. Тем не менее, из-за отсутствия письменных источников по политической истории неолитической Евразии нет ничего кроме простых гипотез. Несколько подобных предположений использовались для интерпретации археологического материала, но их правдоподобность может быть поставлена под вопрос. Очевидно, что конец третьего и начало второго тысячелетия до н.э. был важным периодом в развитии индоевропейских народов, крупные миграции которых происходили, вероятно, около этого времени. Видимо, кочевники культуры окрашенных костяков представляли одну стадию в этом процессе. Также возможно, что хетты, чей язык связан с индоевропейской семьей, прошли на пути к Боспору и Малой Азии через черноморские степи, вступив в них с востока. Но все это – сфера чистых предположений.
5. Медный и бронзовый века
Открытие искусства металлургии ознаменовало собой новую стадию развития человеческой цивилизации. Ее значимость вряд ли может быть переоценена. Металлургия развилась изначально в древних центрах культуры – Египте и Месопотамии – в четвертом тысячелетии до н.э. Отсюда технология плавления и ковки металлов распространялась по транскавказской территории и Малой Азии, а также далее на север и запад, первоначально очень медленно.
Золото и медь были, очевидно, первыми используемыми металлами. Золото, благодаря его редкости, служило только для орнамента. Медь могла использоваться более широко для инструментов и сосудов. Серебро было введено в оборот позднее золота, а железо много позже меди (во второй половине второго тысячелетия до н.э.). Медь, слишком мягкая и тяжелая, была не слишком удобна в применении, но человек вскоре научился сплавлять ее с оловом. Сплав меди и олова, известный как бронза, был легче и тверже, его изобретение породило медленную эволюцию “медного века” в “бронзовый век”.
Бронза впервые была применена в тех местах, где обнаружилось залегание медной и оловянной руды. Что же касается культуры бронзового века в Евразии, залежи обоих этих металлов были известны с древних времен в регионах Алтая и Урала, так же как и в Транскавказском регионе. Олово также могло ввозиться из Малой Азии и Ирана. Возможно, что оловянная руда была доступна также и в Северной России, т.е. в регионе Ладожского и Онежского озер, а также в бассейне Печоры. Залежей олова не существовало в Средней или Южной России. Медь, тем не менее, добывалась в южнорусском Донецком бассейне.
В целом же территория цизуральской России представляла бедные ресурсы для развития медной и бронзовой индустрии. Поэтому большинство из медных и бронзовых изделий, обнаруженных в этой местности, вероятно, ввозились из прилегающих районов. Однако, регион Волги, не столь далекий от Урала и связанный естественным водным путем с Кавказом, был в лучшей позиции, нежели Украина, в налаживании коммерческих связей. В целом медная и бронзовая культура распространялась по территории цизуральской России лишь постепенно. В то время как население Кавказа было уже знакомо с бронзовой индустрией, неолитическая культура все еще преобладала в Центральной России.
Сделав эти предварительные замечания, мы можем теперь обратиться к обзору сфер медной и бронзовой культуры в Евразии. Давайте начнем с Северного Кавказа, служившего мостом для распространения изделий из меди и бронзы по направлению к регионам Дона и Волги.
Район Северного Кавказа
Образцы медных изделий были найдены в некоторых из северокавказских захоронений, которые могут быть отнесены к третьему тысячелетию до н.э.; т. е. к периоду, в который как Украина, так и Центральная Россия все еще были в эпохе неолита. В Северокавказский регион медные объекты впервые были ввезены из Транскавказского. Следует отметить, что Северный Кавказ должен был обладать коммерческими связями с Транскавказским регионом с незапамятных времен, в то время как транскавказская территория сама по себе была в границах сферы культурных влияний, исходящих из Малой Азии, Сирии и Месопотамии. В начале второго тысячелетия до н.э. Месопотамия находилась под контролем вавилонских царей (Хаммурапи, 1955-1913 до н.э.), а во втором тысячелетии хетты, чей язык был близок к индоевропейской семье, стали ведущей силой в Передней Азии. Они создали сильную империю в Малой Азии и Сирии; культурно они жили в бронзовом веке. К концу второго тысячелетия в Транскавказском регионе возникло другое царство, известное как царство Ван или Урарту (Арарат). Цари Урарту преуспели в течение нескольких столетий в защите своей независимости с одной стороны от хеттов и от ассирийцев – с другой. Благодаря оживленным отношениям Урарту с другими странами Передней Азии, медная и бронзовая культура Транскавказского региона претерпела быстрый прогресс; инструменты и оружие экспортировались из Транскавказского в Северокавказский ареал. Даже позднее, когда искусство металлургии развилось на Кавказе, медное и бронзовое оружие и инструменты, сделанные местными изготовителями, были по виду и оформлению лишь имитацией месопотамского образца.
Кавказские горы богаты металлами. Медные жилы были известны с отдаленной древности. В первом тысячелетии до н.э. олово добывалось в районе между Эльбрусом и истоком реки Терек в середине цепи Кавказских гор, а также в регионе Гянджи на транскавказской территории. Благодаря ввозу меди, равно как и раннему развитию местной металлургии, медная культура укоренилась в Северокавказском регионе около 2000 г. до н.э. Первый период северокавказского медного века представлен достойными внимания могильниками в регионе Кубани. Согласно Ростовцеву, Майкопский курган относится к третьему тысячелетию до н.э. А.А. Иессен датирует его концом того же тысячелетия. Курганы Новосвободной (прежде Царской) должны быть несколько старше. Майкопский курган в высоту 10,65 м. Круговая кладка из необработанных камней была сооружена на уровне земли под курганом. Было вырыто углубление внутри квадрата, низ которого уложен галькой, а стены облицованы деревом. Могила делилась на три секции деревянными перегородками. Скелеты, обнаруженные в сжатом состоянии, были раскрашены красной краской. В палатках найдено много золотых и серебряных предметов отличной ремесленной работы, среди них около восьмидесяти чеканных пластин с фигурами льва и быка; очевидно, что такие пластины первоначально нашивались на одежду как орнамент. Также были найдены золотые и серебряные кольца и бусины; две массивные статуэтки быка, одна из золота, а другая из серебра, а также две золотых и четырнадцать серебряных ваз. Особенно интересны два гравированных серебряных сосуда. Один декорирован гористым пейзажем. Б.В. Фармаковский интерпретировал его как изображение гряды Кавказских гор: в этом случае гравировка может быть приписана местному художнику. Однако истинность гипотезы сомнительна. Вторая ваза гравирована фигурами животных, среди них первобытная степная лошадь. Что же касается медных предметов, были откопаны пять ваз и десять инструментов и оружие, включая поперечный боевой топор месопотамского типа, двулезвийный топор-тесло, два плоских топорика, два долота, один большой и один маленький кинжал. В дополнение к этим инструментам и глиняным изделиям, внимание может быть привлечено к сердоликовым и бирюзовым бусинам, равно как и к ляпис-лазуревым и выполненным из морской пенки. Золотые и серебряные объекты из Майкопского захоронения были, конечно, ввезены с юга. Источник медных инструментов не столь ясен, но вероятно, они также были ввезены. Агат и бирюза могли быть привезены из Ирана, ляпис-лазурь из Афганистана, морская пенка из Малой Азии.
Результаты раскопок в курганах Царской менее впечатляющи, но не менее значимы с научной точки зрения. Могилы этих захоронений представляют собой каменные палаты мегалитического типа построенные в углублениях под курганами. На основании этого, а также присутствия каменных инструментов наряду с медными, можно заключить, что захоронения Царской принадлежат к переходному периоду, ибо наследие неолита сильно ощутимо. В этих захоронениях было обнаружено меньше золотых и серебряных изделий, чем в Майкопском кургане. Медные изделия, однако, более многочисленны: в одном захоронении было тридцать три и восемь в другом. Согласно А.А. Иессену, комплект медных изделий, обнаруженных в захоронениях Царской, можно считать типичным для Кубанского региона как целостности. Иессеном относятся к этому комплекту следующие инструменты: поперечный топор, плоский топор, граверный резец, резец, нож, маленький кинжал и вилка с двумя загнутыми концами, которая, возможно, использовалась для поджаривания мяса. Вещи этого типа, вероятно, производились в том же месте, отливались в каменных и глиняных формах; плоские топоры, кинжалы и некоторые другие инструменты впоследствии обрабатывались путем ковки.
В находках, отнесенных к середине второго тысячелетия до н.э., среди медных предметов вдруг появляется бронзовое изделие. Находки этого периода еще не достаточно изучены, большинство из раскопанных объектов хранятся в местных музеях, подобных Кубанскому музею в Краснодаре (прежде Екатеринодаре) и Кабардино-Балкарском музее в Нальчике. Медные инструменты, представляющие северокавказскую культуру этого периода, были без сомнения произведены на месте. На Костромской стоянке обнаружен запас местного производителя, состоящий из слитков необработанного металла и сломанных инструментов. Две части каменной формы для отливки бронзовых топоров были открыты у Зилч в районе Владикавказа. Вблизи от селения Кобан в Осетии раскопаны многочисленные глиняные формы для отливки топоров и игл, а также глиняный тигель.
В конце второго тысячелетия до н.э. в северокавказском регионе начался период расцвета культуры бронзы, который, видимо, продолжался в течение всего первого тысячелетия до н.э. Кобан в Осетии был главным центром этой культурной сферы. Раскопки начались в этом месте в конце 1870-х г. по инициативе Московского антропологического общества и Общества знатоков кавказской археологии. Поскольку Кобан привлек внимание множества российских и зарубежных археологов, таких как Р. фон Вирхов, Е. Шантр, Ж. де Морган, графиня П.С. Уварова, А.А. Ивановский, В.И. Долбежнев и др.
Аул Кобан находится в 30 километрах от Орджоникидзе (Владикавказ) близ Дергавской горловины Гизел Дона. Склон гор формирует четыре террасы, на одной из которых находится старейшее кладбище. Его внешняя поверхность составляет около 1,5 квадратных гектара. Могилы имеют форму каменных сундуков, построенных из неотесанных плит. Скелеты всегда обнаруживались в скорченном состоянии с руками поднятыми к голове. Инвентарь могил Кобан богат и многообразен. Тяжелые бронзовые топоры имеют характерную конфигурацию, они узкие и вогнутые с овальным отверстием для ручки. Большинство топоров украшены врезным орнаментом – линейным или же представляющим животных. Последний стиль включает профили оленей, тигров, змей, рыб и фантастических существ. Были откопаны бронзовые кинжалы двух типов. Принадлежащие к первой группе отлиты целиком, рукоятка и лезвие в одной форме. В случае второй группы лезвия отливались отдельно, рукоятки делались из бронзы, кости или дерева. Рукоятки часто вырезаются в виде головы животного. Лезвия широкие и обоюдоострые, по месопотамскому типу. Среди других бронзовых объектов могут быть упомянуты иглы, ожерелья, застежки, браслеты, подвески и конские мундштуки. Широкие пояса, сделанные из цельной полосы бронзы или из текстиля с инкрустацией бронзовыми пластинами, заслуживают специального внимания, поскольку они схожи с теми, в которых божества и цари появляются в ассирийском и вавилонском искусстве. Также интересно, что в некоторых поздних могильниках бронзовые пластины на таких ремнях украшены инкрустацией из железа. Керамика кобанских могильников менее разнообразна, нежели их бронзовые изделия. Горшки делались из черной глины и обжигались. Орнамент линейного типа выполнялся путем врезки, которая затем заполнялась белой штукатуркой.
Бронзовые инструменты кобанского типа были обнаружены во многих местах Северокавказского региона. Нет сомнения, что существовали многие локальные центры бронзовой индустрии. Отливщики и ремесленники работали с местной рудой и ориентировались на местные потребности. Так, в земледельческих районах производились медные и бронзовые серпы. На многих стоянках этого района замечены долота с углублениями той же самой конфигурации, что и раскопанные на Украине, в Центральной России и Финляндии. Никакой формы для изготовления подобных долот до сих пор не было открыто в Северокавказском регионе; возможно, что они ввозились или с Украины, или из Волжского региона.
Многообразие инвентаря бронзовых изделий в северокавказских могильниках указывает на значительное развитие индустрии и торговли. В некоторых местах ремесленники и торговцы составляли отдельные группы; появление поселений городского типа стало, возможно, результатом подобной социальной дифференциации. Большинство же населения жило, однако, земледелием и животноводством.
Черноморские степи
В начале второго тысячелетия до н.э. медные инструменты и утварь появились на территории Украины и Дона. Бронзовые вещи последовали за ними; к середине этого тысячелетия медная и бронзовая культура укоренилась в черноморских степях. Она находилась в основном под влиянием северокавказских стандартов, следует предположить также некоторые балканские связи. В общем, однако, культура бронзового века на Украине беднее, нежели в северокавказской сфере. Бронзовые изделия, возможно, ввозились, но некоторые из медных инструментов должны были поставляться местной индустрией. Старые медные месторождения были открыты в деревне Калиновская близ Бахмута. Некоторые из ям имеют глубину от 20 до 30 метров. В одной из них обнаружены человеческий череп и кости, пропитанные окисью меди. В другой были раскопаны каменные инструменты и бронзовые топоры. Они, вероятно, служили для отделения медной руды. В Днепровском регионе, где добывалась медная руда, были открыты запасы плавильщиков, состоявшие из медного лома; металл, возможно, ввозился, а затем использовался для плавления. В этом случае производились лишь маленькие инструменты.
Что же касается политической и этнической структуры населения Украины, оно очевидно претерпело радикальные изменения в первой половине второго тысячелетия. Около 1800 г. до н.э. в Днепровском регионе должно быть произошла значительная катастрофа, подобная вражескому вторжению, в результате которой трипольское население было частично уничтожено и частично вытеснено со своей территории. Кто были победители трипольского населения и откуда они пришли – открытый вопрос для дискуссии. Согласно А.М. Тальгрену, они принадлежали к индоевропейской расе и пришли с северо-запада. Он предполагает, что после подчинения трипольской территории они продолжили движение на восток до той поры, пока не достигли Кубанского региона.
Могильники, оставленные кочевниками, которые контролировали черноморские степи в середине второго тысячелетия до н.э., подобны по типу тем, что относятся к концу третьего и к началу второго тысячелетий. Тела мертвых были также окрашены охрой. Некоторые могильники этого периода выше тех, что принадлежат предшествующему. В некоторых случаях мертвые были кремированы. В дополнение к могильной утвари раскопаны многие склады оружия и предметов искусства. Среди наиболее замечательных – найденный в Бородино, в Бессарабии. Тальгрен относит его к периоду между 1300 и 1100 г. до н.э. В своей попытке установить всестороннюю хронологию и классификацию черноморских находок второго тысячелетия Тальгрен предполагает, что следует различать две стадии в развитии медной и бронзовой культуры черноморского ареала: старшую стадию (1600 – 1400 гг. до н.э.) и младшую (1400 – 1100 гг. до н.э).
Среди типов оружия и инструментов, специфичных для первой стадии, должны быть упомянуты топоры с отверстием для ручки, имеющие конфигурацию, схожую с каменными топорами Южной Скандинавии; другие похожи на балканские и кавказские топоры. К кавказскому типу относятся маленькие плоские топоры и скребки, сделанные из меди. Ко второму периоду могут быть отнесены долота, похожие на найденные в Финляндии и Центральной России. Высверленные наконечники копий хранилища в Бородино принадлежат к тому же типу ремесленных изделий. Контур лезвия типичного бородинского наконечника копья подобен лавровому листу; трубочка сверления проходит по середине лезвия. Кинжалы, медные иглы, бронзовые кольца и булавки периода Бородино были также открыты на Украине и в регионе Дона. Находки серпов являются свидетельством роли земледелия в жизни людей этого периода. Глиняные вазы, найденные в захоронениях, в основном ручной работы. В орнаменте используются ленточный, линейный и геометрический типы.
Центральная Россиия
Распространение медной и бронзовой культуры в Центральной России прогрессировало значительно медленнее, нежели на юге. Ввозилось большинство медных и бронзовых инструментов. Некоторые изделия, подобные иглам, были, тем не менее, отлиты из ввозимого металла. Каменные изделия были еще в ходу наряду с медными и бронзовыми. Некоторые из каменных топоров этого периода кажутся имитацией ввезенных бронзовых топоров. Культура Центральной России второго тысячелетия была в основном того самого фатьяновского типа, как и в конце третьего тысячелетия. Могилы расположены в мелких углублениях без внешнего холма. В некоторых из них обнаружены встроенные каменные камеры примитивного типа. В подобных случаях скелеты находились в скрюченном положении со следами пятен охры. На некоторых стоянках замечены остатки сожженной ритуальной пищи. Орнаментированные вазы со сферическим дном, упомянутые раньше, также характерны для распространения фатьяновской культуры бронзового века. Преобладает гребенчатый орнамент; обычно орнаментировано горло вазы. В могилах московской губернии были найдены вазы нитяной орнаментации. Медные и бронзовые топоры немногочисленны в Фатьяновском регионе. Некоторые из топоров обладают выгнутыми выступающими концами. Медные и бронзовые долота, шила и серпы также обнаружены в некоторых из фатьяновских могил, равно как и серебряные украшения вроде подвесочных височных колец. Рукояти кинжалов иногда имеют форму голов животных.
Более развитая стадия бронзовой культуры представлена кладбищем Сейма, Относящимся к концу второго тысячелетия до н.э. Оно расположено в регионе нижнего течения Оки. Топоры, долота, копья и ножи составляют инвентарий бронзовых инструментов могил Сейма. Некоторые из топоров схожи с теми, что найдены в фатьяновском регионе. Один из ножей имеет обоюдоострое лезвие, лезвие на вогнутом конце оснащено множеством зубцов, которые, должно быть, использовались как пила. Наконечники копий похожи на те, что замечены в хранилище Бородино. Следует отметить, что кремневые ножи и наконечники стрел, так же как и нефритовые кольца были обнаружены вместе с бронзовыми инструментами. Глиняная посуда могильников Сейма хороша с точки зрения ремесленного мастерства, большинство ваз имеют сферическую конфигурацию с плоским дном. Горловина и нисходящие части вазы обычно декорированы гребневым орнаментом, схожим с фатьяновскими вазами.
Другое достойное внимания кладбище в регионе Оки – так называемое позднее Волосово близ Мурома. Здесь железные изделия были обнаружены вместе с бронзовыми, что является немым свидетельством перехода культуры от бронзового к железному веку. Хронологически Волосовское кладбище может быть отнесено к началу первого тысячелетия до н.э.
Судя по центральнорусским находкам второго тысячелетия, земледелие, охота и рыболовство составляли основные сферы занятий. Сходство некоторых ввезенных инструментов со скандинавскими (долота), равно как и с кавказскими и балканскими типами (топоры, кинжалы, наконечники копий) является указанием на широкий размах торговых отношений Центральнорусского региона в этот период; региона, который простирался к Балтийскому морю, с одной стороны, и к Черному морю – с другой.
Туркестан и Сибирь
Так же как и в Центральной России, медная и бронзовая культура в Сибири распространялась медленно. Народы Сибири начали использовать медные изделия не ранее 2000 г. до н.э. Мы видели, что в могильнике Афанасьеве были найдены глиняные вазы, инкрустированные медью, которые могут быть отнесены к этой дате. Учитывая вероятность коммерческих связей между Афанасьеве и регионом Аральского моря, не исключено, что медь ввозилась из Казахстана. Казахстан, в свою очередь, был культурно связан с Хорезмом. Начиная с 1938 г. древности Хорезма систематически изучались членами археологической экспедиции, организованной Институтом истории материальной культуры. Ранняя культура Хорезма, которая, как мы видели, схожа с культурой Афанасьеве, известна как культура Кельтеминара. В течение второго тысячелетия до н.э. Хорезм играл активную роль в экспансии так называемой культуры “степной бронзы”, одна из стадий которой теперь известна как культура Тазабагиаб. Хорезм становится одним из важных пунктов сцепления культурных путей.
Культура, которая распространилась в первой половине второго тысячелетия до н.э. по региону Казахстана и Южной Сибири, известна как андроновская культура, поскольку первое типичное захоронение было раскопано близ деревни Андроново в районе Ачинска. В Казахстане этот тип представлен захоронениями в совхозе “Гигант”, район Караганды, исследованными П.С. Рыковым, равно как и захоронениями по реке Урал, раскопанными М.П. Грязновым. Инвентарь андроновских могил демонстрирует определенное сходство с находками сеймской культуры. Курганы над могилами андроновского типа обычно низкие. Они, как правило, обнесены низким каменным забором. Гробницы из каменных блоков или деревянные сундуки служили погребальными камерами. Скелеты обычно лежат на боку с руками, согнутыми в локтях, и ногами, согнутыми как на уровне таза, так и в коленях, колени прижаты к телу. Обильно представлены глиняные сосуды с плоским дном, принадлежащие к двум следующим типам: 1 – грубая ремесленная работа, декорированная вдавленным или врезанным простым по типу орнаментом; 2 – тонкое ремесленное изделие с вогнутыми или выпуклыми стенками, декорированное геометрическим орнаментом – треугольниками, ромбами, извилинами и свастиками. Как каменные, так и медные инструменты были обнаружены в андроновских могилах. Среди первых могут быть упомянуты скребки и наконечники стрел, а среди последних – долота и кинжалы. Были также найдены медные пластины для поясов и медные подвески, инкрустированные золотым листом. Бусины сделаны из различных материалов: медь, сардоник, камень, зубы животных. В остатках погребальной еды обнаружены кости лошади, быка и овцы; в одной из могил целиком сохранился скелет собаки. Человек андроновской культурной сферы, очевидно, имел прирученных животных и вел пастушеский образ жизни.
К концу второго и к началу первого тысячелетия регион Казахстана и Южной Сибири стал домом более развитой медной культуры, известной как карасукская культура, от названия реки Карасук – притока Енисея, где были раскопаны типичные для нее могильники (Боградский регион, Хакасский район). Погребальные камеры в этих гробницах похожи на андроновские, облицованы и покрыты каменными плитами. Скелеты лежат на спине. В некоторых случаях похоронные обычаи включали кремацию. Как и в андроновских могильниках, было обнаружено много глиняных ваз, большинство из них со сферическим дном и высоким горлом, тонкой ремесленной работы. Орнамент относится к нарезному типу. Медные инструменты многочисленнее, нежели в андроновских могилах. Были обнаружены в обилии медные долота и ножи различной конфигурации, так же как и подвески и кольца. По крайней мере часть из них произведена в этом месте. В остатках погребальной пищи найдены суставы барана. В одной из могил находился лишь скелет собаки, что является свидетельством почитания этого животного. Собака могла почитаться как верный страж стада. Были открыты каменные скульптуры, некоторые из них в виде человеческого лица, другие – изображение головы барана. Они, возможно, имели тотемный характер. Человек карасукской культуры являлся, очевидно, прежде всего, животноводом. Карасукская культура простиралась на юг и запад Минусинского края. Инструменты и сосуды карасукского типа недавно обнаружены в Танну-Туве и в районе Караганды, Казахстан.
Около девятого и восьмого веков до н.э. бронзовые инструменты и сосуды начали появляться в Южной Сибири. Центром медной и бронзовой культуры в Сибири стал Минусинский край, богатый медной рудой. Многочисленные захоронения в южной степной зоне Сибири принадлежат к этой так называемой минусинской культуре. Она находилась в поре расцвета в середине первого тысячелетия до н.э., то есть в период скифского владычества в Южной Руси. С ней мы познакомимся соответственно в следующей главе.
Примечание: * Поскольку во всех археологических публикациях до 1917 г. и даже в некоторых появившихся после этой даты, топография местности приспособлена к старому административному делению Российской Империи, мы должны во многих случаях ссылаться на границы старых провинций.